Вечер в городе соблазнов - Страница 2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– И что вы хотите сказать, месье адвокат? – спросила надменно прокурорша. – Нам всем и так известно, кем является мадемуазель Винокурова. Она, как вы сами отметили, получает миллионы, что означает: у нее имеется возможность скрыться из страны в неизвестном направлении!

Но сбить с панталыку моего адвоката было не так-то просто. Еще бы, он – настоящая бестия! – считается одним из лучших в своей области, точно так же, как я в своей. Правда, и дерет адвокат тоже будь здоров.

– Нет, Ваша честь, совсем наоборот! – провозгласил он. – Моя клиентка известна всему миру, ее изображение можно найти в любой стране, что означает: мадемуазель Винокуровой бессмысленно скрываться, потому что ее тотчас обнаружат! Побег для нее не является выходом, потому что подобный поступок не имеет смысла. С таким же успехом может, к примеру, сбежать ее величество английская королева – самое позднее через полчаса ее обнаружат и доложат о местонахождении в полицию.

Судья еле заметно усмехнулся, и я поняла, что аргументы моего защитника возымели успех. Но все же прокурорша встряла, заявив:

– Ваша честь, оставлять обвиняемую на свободе чрезвычайно опасно! Ведь ей инкриминируется жестокое преступление, убийство...

Адвокат и прокурорша сцепились в словесной схватке, а я возвела глаза к потолку и, следуя совету своего защитника, изо всех сил изображала из себя невинность. Этакая Жанна д’Арк, которую злодеи хотят отправить на костер. На самом же деле я пыталась просчитать в уме все минусы и плюсы данной истории.

Итак, меня арестовали по обвинению в убийстве моего любовника Вити, вернее Виктора Геннадьевича Максюты, так называемого олигарха, многократного миллиардера, занимающего (теперь уже занимавшего) почетное место в первой трети списка самых богатых людей планеты.

Что тут может быть хорошего? – спросите вы. Да уж, действительно ничегошеньки. Я хотела было заявить судье, что в данный момент у меня не было резона убивать Витю – он не так давно развелся со своей последней женой и вообще-то собирался снова вступить в брак. Но не со мной. Так какой мне смысл было его укокошивать? Вот если бы Витя женился на мне, составил завещание в мою пользу, тогда еще можно было поразмыслить на досуге о том, как избавиться от супербогатого мужа и прибрать к рукам его состояние. Но в данный момент, на положении его тайной любовницы, у меня просто-напросто не имелось причин убивать Витю!

Защитник предупредил меня, чтобы я во время определения меры пресечения держала язык за зубами и не совалась со своими философскими замечаниями, ибо судья может не так понять мои размышления. Наверное, он прав. Ведь судьи, как я давно усвоила, делятся на две категории: одни знают, что ничего не знают, но считают себя пупом земли, а другие думают, что знают все, и тоже считают себя центром вселенной. И попробуй потом докажи такому остолопу, что ты попыталась развить перед ним имагинарный силлогизм, – судья еще решит, будто ты созналась в убийстве!

Поэтому приходилось играть роль Жанны д’Арк и пялиться в потолок. Потолок был деревянный, и смотреть там было не на что, поэтому мой взгляд плавно переместился в окно. Ах, Ривьера в мае, что может быть лучше!

Итак, о плюсах и минусах ситуации. Не исключаю, что косметический концерн, лицом которого я все еще являюсь, бессрочно расторгнет со мной контракт. Им не нужна супермодель, которую подозревают в убийстве любовника. Даже если меня оправдают, все равно имидж окажется потраченным молью. Ох, сколько же денег из-за этого я потеряю! Что лишний раз доказывает: Витю я не убивала.

Но и плюсы, похоже, тоже имеются. Всегда можно написать потом книгу. Или дать интервью. А что, бульварная пресса из кожи вон вылезет, лишь бы заполучить мои откровения. Если повести правильную политику, то скандал пойдет мне на пользу. Мое реноме давно следовало бы подпортить, а то топ-модель и без скандала – куда ж такое годится! Наркотиков я (в отличие от Кейт Мосс) не нюхаю, служанок и работников авиакомпаний (в отличие от Наоми Кемпбелл) не поколачиваю, косноязычием (в отличие от Клаудии Шиффер) не страдаю. Прямо-таки вторая Хайди Клум: пресно, скучно и безлико. А народу всегда требуются скандальчики, а еще лучше – скандалище!

Одним словом, попытаемся извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Стоп! А что будет, если меня признают виновной? Об этом я как-то не подумала. Но ведь я точно знаю, что Витю не убивала. Хотя воспоминания о том вечере и той роковой ночи в памяти моей весьма нечеткие. Мы хорошенько выпили, потом я отрубилась, а когда пришла в себя, кругом уже было полным-полно полицейских. Мы в спальне, в руках у меня нож, и на кровати лежит хладный труп Вити с перерезанным горлом. Господи, вот ведь страсти-мордасти! И всюду мои отпечатки! Так что неудивительно, отчего меня тотчас арестовали.

Судья положил конец прениям сторон ударом деревянного молоточка.

– Мадам прокурор, месье адвокат, прошу вас не превращать заседание суда в турецкий базар, – заявил он с достоинством, и я поняла, что судья принадлежит к категории номер два. Еще бы, далеко не всегда выпадает удача участвовать в таком шумном деле, вот и хочет получить свою порцию славы и денег. – Вне всяких сомнений, преступление, в совершении которого обвиняется мадемуазель Винокурова, чрезвычайно серьезное, – произнес судья весомо. – Убийство, да еще такое жестокое!

Да еще такого богатого типа, язвительно добавила я про себя. Конечно, убийство субъекта, который в течение всего нескольких лет нажил многомиллиардное состояние, непременно вызовет общественный резонанс. Особенно когда в подозреваемых числится такая красивая и известная дамочка, как я. Вите принадлежали какие-то заводы и акции, банки и строительные компании, авиалинии и ювелирные салоны. И к тому же он являлся владельцем единственного в Великом княжестве Бертранском футбольного клуба (основанного аж в 1904 году). Бертран – это то самое местечко, где меня сейчас судят. Французская Ривьера, Лазурный Берег, средиземноморское Эльдорадо, зажатое между Ниццей и Монако. Место отдыха супербогатых и тех, кто желает казаться таковыми.